Моя девочка, мой малыш, мой Лисенок, пушистый хвост. Бей баклуши, меняй углы, доберись, наконец, до звёзд. Лучший маленький человек, неизученный, как латынь. Солнце прячется в рукаве спелым яблоком золотым. Что покорно тебе — да всё. Позади подростковый бунт. Начинающий режиссёр, срежиссируй себе судьбу, где не нужно смотреть в окно, если только не на рассвет. Если плакать — то от кино, если радоваться — листве, песням, котикам, облакам. Так и пишется волшебство. Ты не веришь ещё пока — жизнь действительно ничего, вон, бравирует сентябрем, чертит планы дорог и схем.
Мы действительно не умрём, или в шутку, не насовсем. Избегай истеричных драм, будь отзывчивей к тем, кто слаб. Ветер носится по дворам, вырывая зонты из лап. А на небе цветет бадьян для плетения ночных венков. Мы из умненьких обезьян и из самых смешных богов.
Ты — планета, я — исполин, что когда-то ее держал. Заряжай телефон (ну блин). Бойся в спину ножей и жал, даже если для красоты — будет трудно прямой стоять.
У меня навсегда есть ты. У тебя навсегда есть я.
Моя девочка, командир, эхолов или эхолот. Карты можно стереть до дыр, дом — где правильно и тепло. Моя тонкая как вьюнок, моя слабая — всех сильней. Кровососов везде полно, но хороших людей полней. Ты хорошая, например.
Или бабушка. Я не в счёт. За туманной кулисой сфер дед корзинки, смеясь, плетёт, льётся счастье за воротник.
И у деда весь лес в грибах. Кстати, бабушке позвони, беспокоится (это ж ба), что прогноз обещал дожди, мало кушаешь, как же так. Я учила тебя ходить, ты учила меня летать, летним сказкам среди зимы, они радостны и просты.
У тебя навсегда есть мы. А у нас навсегда есть ты.
Мой Лисёнок, пушистый хвост, дочка, крылышки журавлей.
Я храню тебя. Не вопрос.
Я люблю тебя. Не болей.
